Год выпуска оригинальной статьи в «Petrolicious» - 2017
Посмотрите на этот Porsche. Ничего особенного, правда ? Просто очередной 964 Carrera 4. Он бы таким и остался, если бы не его предыдущий владелец. Роланд Ратценбергер запомнился тем, что он был "ещё одним гонщиком", погибшим в страшный уикенд в апреле-мае 1994 года, который также забрал жизнь великого Айртона Сенны.
Если не считать его карьеру в автогонках, этот Porsche является живым доказательством того, что Ратценбергер любил водить автомобили больше, чем что-либо ещё; он жил этим, он разделял эту страсть с дорогой, и делал он это со вкусом. Его наследие до сих пор живёт, и сейчас самое время отправиться в дорогу к приключениям с автомобилем, который принадлежал человеку, который посвятил свою жизнь гонкам, и который действительно был одним из нас.
Это может быть не самая запоминающаяся версия 911-го, но Carrera 4 1990 года и сейчас остаётся живым и быстрым автомобилем; 250 лошадиных сил, и способность разогнаться до 260 км/ч. В открытом кузове, когда ветер треплет ваши волосы и кружит по салону, он даже лучше.
Это настоящая индульгенция водителя. Бывший 911 Ратценбергера с рёвом мчится по горной дороге близ его родного Зальцбурга. И я в хорошей компании - на пассажирском кресле Рудольф Ратценбергер, отец Роланда. Он не сидел в нём более 20 лет. Единственная слеза у него в глазу. «Ветер», - смиренно он улыбается. Кто бы не понял его эмоций ?
Мы на горе Гайсберг, легко узнаваемой по радиовышке на верхушке, и как и наш автомобиль, она тоже имеет свою историю. Извилистая дорога, проложенная по ней, не только живописна, она замечательно подходила и для соревнований по подъёму. С 1929 по 1969 годы, в Гайсбергреннене побеждали такие люди, как Караччиола, фон Браухич, Штук, фон Трипс, Риндт и Лауда.
Некий гонщик по имени Роланд Ратценбергер также не раз показывал блестящее время, потому что всякий раз, когда он был дома, он брал свой Porsche и мчал на нём сюда. Это был его способ отдохнуть, расслабиться и насладиться живописными пейзажами. Даже в выходные его можно было найти в водительском кресле.
Когда Ратценбергера не стало в тот ужасный уикенд 1994 года, он ещё не был известен широкой публике. Тем не менее, он был состоявшимся гонщиком. Как только он родился в 1960-м году, на стене над кроваткой юного Роланда Ратценбергера уже висел постер с Чемпионом Мира из Австрии, Йохеном Риндтом.
Его родители хотели, чтобы у него была "нормальная" профессия, но Роланд с самого начала был непреклонен: он собирался стать гонщиком. У него была привычка втихую пробираться под воротами ближайшей гоночной трассы Зальцбургринг, и спустя годы он сдружился с австрийским экспертом по Формуле-1 Герхардом Кунчиком, который посоветовал целеустремлённому гонщику найти работёнку в гоночной школе, расположенной на трассе. Он принял совет и вскоре, после того, как его гоночная карьера привела его в Формулу Ford, где он одержал победу в известном "Фестивале" в 1986-м, а затем он пробился в Формулу-3 и WTCC.
Полномасштабная атака на Формулу-3 в 1988 году окончилась неудачей, поэтому разочарованный Ратценбергер сосредоточился на Британском кузовном первенстве. И ему повезло, потому что именно там он впервые связался с Toyota. В следующем году он участвовал в японском чемпионате спортпрототипов группы C в команде SARD Toyota. Там он был сполна отмечен по заслугам, что позволило ему заключить сделку с Toyota Racing Development, где он стал тест-пилотом в 1990-м году, в то же время он продолжал ездить за SARD и участвовать в японской Формуле-3000.
«Мои лучшие воспоминания о Роланде связаны с 1991 годом», - говорит Рудольф Ратценбергер, - «Он позвонил домой после победы на "1000 километрах Судзуки". Я никогда не слышал его настолько счастливым и гордым. Эта победа сделала его чрезвычайно популярным в Японии. С удовольствием об этом вспоминаю».
Тойотовцы высоко ценили Ратценбергера, и было за что. Он не раз отстаивал честь японской марки в 24 часах Ле-Мана, в 1993-м он пришёл пятым в общем зачёте и первым в своей группе, а годом ранее он финишировал вторым в своём классе. Ходят слухи, что Ратценбергер заплатил немалые 100000 дойчемарок, чтобы участвовать в Ле-Мане. Но он не только хорошо проявлял себя в гонках, но и за всю свою карьеру приобрёл много друзей.
Один из них - финн Мика Сало, бывший гонщик Формулы-1, который выступал за такие команды, как Lotus, Tyrrell и Arrows, и который заменил Михаэля Шумахера в Ferrari после того, как немец сломал ногу в 1999-м. «Для Роланда гонки были работой», - говорит Сало, - «Он любил это, он считал, что это лучшая работа на свете, и он хотел быть лучшим во всём, и именно это сделало его жизнь. Он относился к этому невероятно серьёзно. Я никогда не видел, чтобы он тратил хоть одну копейку. Он сделает всё для тебя и поможет тебе, чем только сможет, но ужин он тебе не купит. Я даже поделился с ним своей старой одеждой, которую он с радостью носил. Он копил все свои сбережения на дом в Зальцбурге».
Но временами Ратценбергер действительно баловал себя: например, он купил себе вот этот Porsche. Сало был удивлён, когда услышал о покупке Ратценбергера: «В один день у него просто появился Porsche... Я понятия не имел, откуда он у него взялся, но должен признать, я слегка обзавидовался, так что я купил такой же автомобиль. Ну, не совсем. У меня был 993, так что мой был лучше» - не без ехидства вспоминает Сало.
Очевидно, Ратценбергер любил немецкую марку, и втайне мечтал приехать на своём 911-м на Ле-Ман, как Стив МакКуин в своём фильме. Эту историю подтвердил Харальд Манцль, ещё один друг Ратценбергера, и нынешний владелец 911-го. «Это была его мечта. Он уже ездил на Porsche (962) в гонке в 1989-м, но его настоящая мечта исполнилась в 1993-м, когда он приехал на своём 911-м на гонку. Это очень обрадовало его, может быть, это сподвигло его финишировать пятым в гонке, это его лучший результат здесь».
Ратценбергер вскоре добрался до Формулы-1, но немногие знают, что он почти достиг этой вершины ещё в начале 1991-го, когда он оказался близок к дебюту за новую команду Jordan. Сделка заключалась в том, чтобы австрийский пивной бренд продавал свою продукцию исключительно через сети заправок BP, которая была в том году одним из главных спонсоров Jordan, поэтому было не исключено, что австриец мог занять одно из место в Джордане. Сделка сорвалась в последнюю минуту, и Ратценбергер ушёл ни с чем. Его место занял Бертран Гашо. Мы все знаем, что случилось дальше: Гашо спустя несколько месяцев оказался за решёткой, и в Спа его место занял новичок по имени Михаэль Шумахер.
Ратценбергеру пришлось подождать ещё три года, чтобы ему подвернулся шанс поучаствовать за не шибко славный Simtek. В 1994-м году его спонсор, спортивный брокер Барбара Белау, заплатила Simtek полмиллиона долларов, чтобы Ратценбергер занял место в команде в первые пять гонок сезона. «Роланд не был особо эмоциональным», - говорит Харальд Манцль, - «Он не радовался, не танцевал и не кричал, когда подписал контракт с Simtek, но я совершенно уверен, что это была его самая большая радость в жизни».
Сало также хорошо это помнит: «[Роланд] упоминал об этом за несколько недель до подписания контракта. Мы все пытались дойти до Формулы-1, так что я сказал ему, что он должен делать то, что должен. Чуть позже он появился на моей гонке в Фудзи, в новой, с иголочки, симтековской куртке. Я рассмеялся: «О, нет ! У тебя получилось !». Честно говоря, я не особо следил за тем, как там у него всё шло. Это была дерьмовая команда, с машиной, на которой было совершенно невозможно добиться хороших результатов. Такой талантливый парень, как Роланд, заслуживал лучшей машины, но такая же проблема была и у многих других автогонщиков».
Как только прогремела новость о гибели Ратценбергера, Сало находился в ресторане в Японии, а Манцль был на трассе и следил за происходящим. Если Манцль сразу понял, что он потерял друга и был подавлен, Сало пытался держать себя в руках, дабы потеря друга не повлияла на него. «Я знаю, это звучит странно, но вот так думает об этом гонщик. Мы в этом плане несколько отличаемся. Но я скучаю по нему, конечно. Он был прекрасным человеком. Даже когда он участвовал в гонке против меня, он всегда старался помочь мне и дать совет. Когда мы оба ездили в Японии, он часто приходил ко мне в квартиру в Токио. У него было много выпивки и у нас было много вечеринок. Мы натворили много глупых поступков, о которых даже вспоминать страшно. Мы много веселились, Роланд любил развлекаться».
Манцль соглашается, добавив: «Он был замечательным парнем. Лишь несколько лет назад я понял, что скучаю по нему сильнее, чем я представлял себе». Не стоит говорить и о том, что и Рудольфу не хватает сына, его слова говорят сами за себя: «Я заботился о нём и его достижениях гораздо сильнее, чем при его жизни. Я никогда не был силён в похвалах, и я до сих пор жалею о том, что я слишком мало ценил Роланда всю его жизнь. Лишь после его смерти я действительно начал ценить его достижения, с помощью которых он проложил себе путь в Формулу-1. Я любил его».
Спустя несколько месяцев после гибели Роланда, зазвонил телефон Манцля. Это была Марджит, мать Роланда. «Она спросила у меня, хочу ли я выкупить Porsche Роланда» - говорит Манцль, - «Мне не нужно было раздумывать дважды. Я мог себе его позволить, этот автомобиль для меня равноценен всему миру». Рудольф Ратценбергер говорит, что Манцль был единственным кандидатом на автомобиль сына: «С нами связалось австрийское представительство Porsche, они хотели выкупить автомобиль за сумму гораздо большую, чем за ту, что заплатил Харальд. Но мы хотели, чтобы автомобиль был в его руках. Мы знали, что он о нём позаботится».
У Манцля тонна воспоминаний, связанных с его другом и с его Porsche. «Он не мой», - он уточняет, - «Он всё ещё принадлежит Роланду. Я просто забочусь о нём. Он много говорил мне о том, как управлять подобным Porsche. Именно благодаря нему я знаю, как справиться с недостаточной и избыточной поворачиваемостью. Роланд был великолепным водителем. Смею сказать, мне никогда не доводилось ездить с лучшим водителем, чем он. Он всегда держал всё под контролем. Он показал мне, как надо менять полосу движения в последний момент, когда на эстакадах скапливалось много машин, причём делать это так, чтобы мусор, который частенько выбрасывали в окно, не долетал до машины. Он настолько хорошо всё понимал, он был удивительно талантлив».
И как и Сало, Манцль одним из первых узнал, как Роланд Ратценбергер любил развлекаться. «Как-то раз на платной дороге Роланда остановили французские жандармы, после того как они зафиксировали, что он нёсся под 200 км/ч. Ему это дорого обошлось, но он также извлёк урок из этого. После этого он всегда выбрасывал свой проездной билет. Его за это штрафовали в конце платного участка, но штраф был бы не настолько большим и без билета никто бы не смог вычислить его среднюю скорость. Это давало ему шанс ездить настолько быстро, насколько ему хотелось !»
Ратценбергер жил в Монако, когда он купил себе 911-й, и монегасский номерной знак до сих пор выгравирован на окнах дверей. «Но в какой-то момент, ему пришлось переехать в Великобританию», - говорит Манцль, - "И знаете, как он это сделал? Он просто запихнул свои вещи в свой 911-й и несколько раз ездил туда и обратно. Можете себе представить ? 911 с открытым верхом, из которого торчат стул и шкаф, прорывающийся через Францию? Типичный Роланд». Манцль снова заливается смехом, когда вспоминает, как однажды кто-то видел его с Ратценбергером и принял его за его подругу. «Тогда я был патлат, знаете ли», - смеётся Манцль.
Может, он и трагически погиб, но рассказы о его приключениях с его друзьями и его гражданским Porsche говорят нам, что он ни разу не был трагиком. Манцль уверен, что его друг всё ещё наблюдает за ним, где-то поблизости за рулём 911-го. И как только автомобиль пролетает мимо камеры на Зальцбургринге, он испускает всемогущий рёв, словно говоря: «Эй, босс, я в порядке. Надеюсь, ты тоже».